Иоанна Хмелевская - Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз]
Некоторые страницы оказались вроде бы склеенными, легко перелистывались лишь те, между которыми были вложены листки бумаги. А вот и совсем уже страницу невозможно перелистнуть.
Мы замерли. Переглянулись. Охрипшим от волнения голосом Кристина неуверенно произнесла:
— Что-то говорилось о яде. Книга историческая, древняя. Может, лучше перчатки надеть? Ты что знаешь об исторических ядах в книгах?
— Помнится, Екатерина Медичи пыталась отравить Генриха Четвёртого, подсунув ему книгу об охоте с соколами. Правда, об этом написано в литературном произведении, выдумка писателя, но он основывался на каких-то действительных фактах. Во всяком случае, в те годы много об этом ходило слухов. Историки полагают — выдумка, чтобы отравиться, королю пришлось бы в процессе чтения лизать пальцы, переворачивая страницы. Я так полагаю — чепуха все это, от лизания не отравишься, ведь мы вот переворачивали страницы голыми руками и что? Сама видишь.
— Может, помогало, когда клей был ещё свежий…
— Да ты что, говорю же — исторические сплетни!
— В каждой сплетне есть доля правды, нет дыма без огня и так далее. Не знаю, не знаю, но пальцы лизать не советую.
— Да я и не лижу! — возмутилась я и подняла листок бумаги, вылетевший из соколов при нашем столкновении. — И вообще возьми себя в руки. Вспомни, что писала прабабка — все в соколах! Так что давай спокойно, методично все просмотрим. О Езус-Мария, а это что??
— Покажи, покажи! Она, Клементина!
«Хочу предупредить моих потомков, — такими ужасными словами начиналось послание прабабки с того света. — Данная книга могла принадлежать Екатерине Медичи. Её страницы склеил мой муж, Луи де Нуармон, а потом и я сама. Клеили обыкновенным клеем, без яда, но никто не поручится, что некогда эти страницы не были смазаны отравой. Поэтому советую глубокоуважаемым потомкам не касаться пальцев языком, а страницы переворачивать с помощью ножа. Возможно, эта предосторожность напрасна, но бережёного бог бережёт. Клементина де Нуармон».
— Ну уж нет! — решительно произнесла сестра, вставая с пола. — Я на многое готова пойти ради нашего алмаза, но помирать нет желания. Пойду вымою руки, а ты как знаешь. И нож захвачу.
— Тогда уж лучше стилет, — посоветовала я, тоже вставая. — Такой тонкий, заострённый, как кинжал, видела, на стене висит?
Вскоре Кристина вернулась со стилетом. Я тем временем позажигала в библиотеке все лампы, а на стол поставила бутылку салицилового спирта и коробку с бактерицидным пластырем. Больше ничего подходящего под руку не попало.
— Очень удивлюсь, если наши предки по женской линий своими фанабериями не загонят нас в гроб! — ворчала Кристина. — Давай это свинство все же положим на стол, удобнее будет работать.
Совместными усилиями водрузили мы на стол средневековый шедевр о соколах и, чувствуя, как замирает сердце, а также печёнка и селезёнка, приступили к методичной работе.
Вылетевшая из-под переплёта бумажка с предостережением пока была единственной. Дальше следовали страницы без всяких вложений и без записей на полях. А потом вдруг сразу перевернулись склеенные вместе страницы и нам предстала середина книги.
Там была огромная дыра, вырезанная в склеенных страницах каким-то острым орудием, не очень ровно. Дыру заполняли клочки бумаги, сложенные мелкими квадратиками. Мы с сестрой переглянулись.
— Не сомневаюсь — вот она, колыбель нашего алмаза. Увы, вместо него вот это.
— По микроследам можно установить точно, у себя я проверила бы за пять минут. Эх!
— Ладно, начинаем!
Принялись один за другим разворачивать бумаги, заполнявшие дыру. Первым оказалось письмо какой-то неизвестной особы, мы сразу почему-то решили — женщины, адресованное её брату. Особа упрекала брата за то, что обменял госпожу де Бливе на алмаз. О госпоже де Бливе мы уже знали.
— Вот, подтверждается наше право на алмаз. Наша собственность! — с торжеством вскричала я. — Не зря писала об этом пра— и так далее бабка Клементина.
— А я и не сомневалась в правдивости слов прабабки Клементины! — ехидно заметила Кристина. — Но только это уже второе подтверждение её слов. Первым было то письмо, которое швырнули в лицо нашему предку. Во всяком случае, ты так считаешь, что швырнули.
Да, на память Кристина не могла пожаловаться. Я сочла излишним говорить сестре комплименты по этому поводу, обойдётся и без комплиментов. У меня тоже память что надо. Поэтому я ограничилась лишь кивком и потянулась за следующим квадратиком. На сей раз — не письмо, вроде бы бумага газетная. Расправила мелко сложенный листок. Это и в самом деле оказалась вырезка из газеты.
— Вот она — награда за наш адский труд! — восторженно заорала я. — Награда за то, что послушно исполняем волю старших. Кажется, не придётся больше рыться в библиотеке. Итак, газетная заметка…
— Три газетные заметки, — перебила Кристина, выковыривая из дырки ещё два кусочка. — Что у нас здесь? О боже, «В доме, где проживала жертва катастрофы, ещё одна смерть»…
— «Отравлены две женщины», — почти одновременно прочла я на развёрнутой мною газетной вырезке. — Слушай, слушай! «Через два дня после трагической гибели мадемуазель Мариэтты Гурвиль»… Не сойти мне с этого места!!!
— Чего желаю тебе от всего сердца. Погоди, в том ли порядке мы читаем? Раз Мариэтта, значит, вот здесь начало. Ну конечно же, вот и даты кем-то написаны, а мы, как слепые куры, ничего не видим.
Взяли себя в руки, постарались успокоиться, разложили все газетные вырезки рядышком в хронологическом порядке. Особенно потрясла нас первая. В ней описывалась автокатастрофа… Нет, что я, какая авто? Несчастный случай на улице. Мадемуазель Мариэтта Гурвиль неосторожно шагнула с тротуара прямо под колёса мчавшейся во всю прыть кареты испанского посла и погибла на месте. В объятиях виконта Луи де Нуармона! Благодаря чему не вызывает сомнения личность погибшей. Виконт знал несчастную с детства и вызвался сообщить её семье о гибели девушки. Мадемуазель Гурвиль проживала на улице де ла Оратуар в доме, номер 2, снимая там квартирку. В карете же испанского посла ехал секретарь посольства месье М., которому наверняка придётся подумать о том, чтобы сменить место работы…
— Ну вот, и пересеклась наконец Мариэтта с Нуармонами! — торжествовала я. — Правда, посмертно…
— Ничего себе посмертно! Ты что, читать не умеешь? Чёрным по белому написано: «…знал несчастную с детства». Иначе с чего это вдруг хватать ему в объятия незнакомую девицу из низших сфер?
— Так ты считаешь, он ещё при жизни Мариэтты свистнул у неё алмаз? А схватить в объятия его заставили угрызения совести?
Кристина не на шутку разозлилась.
— Не иначе как на тебя затмение нашло. Читай дальше. Видишь? «Несчастный случай имел место на улице Ришелье, прямо напротив ювелирного магазина, откуда виконт вышел за секунду до случившегося». Тебе это ни о чем не говорит?
Я с трудом удержалась от желания огрызнуться. Сестра права. Итак, налицо ювелир, Мариэтта и наш предок. Четвёртым непременно должен быть алмаз, о котором в заметке не было ни слова. Сам собой напрашивается вывод: именно в этот трагический момент драгоценный камень и перешёл в руки законного владельца. А может…
— А может, и немного раньше, — предположила я. — Не стал бы виконт рыться в карманах несчастной под колёсами кареты на виду всей улицы! Логичнее предположить, что к ювелиру он пришёл уже с алмазом в кармане. Вот только не знаю… — Я задумалась над внезапно мелькнувшей мыслью.
— Чего не знаешь? — не выдержала Крыська.
— Знакомы они были с давних пор, — медленно начала я. — Не исключено, что он сам же отправил её в Англию к Блэкхиллам, поручив найти и похитить алмаз. Мариэтта задание выполнила. Правда, возникли осложнения. Вряд ли она предвидела необходимость ликвидации этой… как её… мисс Дэвис.
Кристине понравилась моя версия.
— Что ж, очень может быть… В конце концов, читать он умел.
— Писать тоже, — вдруг вспомнила я. — Ведь это тот самый Людовик Нуармон, который писал тестю. Ну помнишь, то письмо с просьбой сообщить подробности алмазного скандала в Англии? Выходит…
— …он знал о нем понаслышке, в общих чертах! — подхватила Крыська. — Интересно, что именно. И на каком этапе застрял. Наверное, прочёл имеющуюся здесь корреспонденцию, расстроился, что алмаз, некогда принадлежавший его предку, неважно, папочке, деду или прадеду, остался в Индии, мечтал о том, чтобы заполучить его…
— …а тем временем владел им вполне легально, папочке или там дедушке не надо было для этого перебить жрецов храма.
— Легально-то легально, но уже не владел, в том-то и дело! Мог прослышать о полковнике Блэкхилле, поскольку в Англии разразился алмазный скандал.
— Заткнись и слушай, что я тебе говорю! — разозлилась я. — Нечего выдвигать всякие беспочвенные версии. Сразу видно — ты не историк. Нужно взять и сравнить даты отдельных событий. Сейчас принесу блокнот, они у меня все записаны, настоящие учёные не полагаются на память.
